самого начала, манипулировали и затягивали его в свою игру. Руфь накачивала выдумками о его прошлом. Белокун интересовался снами, говорил, что это обломки воспоминаний. Только не уточнял, кому эти воспоминания принадлежали. Но теперь, находясь в комнате собственного сознания рядом с двумя духами, Талавир окончательно понял слова Тети Вальки об его лице. Его черты, как и внешность Рябова, принадлежали доктору Мамаю.

— Так теперь я Мамай? — сквозь зубы сказал Талавир.

Тарг забрал у него круглый камень и отрицательно покачал головой.

Талавир уже сам знал правильный ответ. Он боялся, что мог оказаться клоном. Но реальность была еще хуже. Клон хоть имеет тело первооснову, из которой взяли клетки, чтобы вырастить копию. Он был искусственно сконструированным куском мяса, инструментом Белокуна, изготовленным для того, чтобы найти доктора Мамая. Его руки затряслись от ярости.

— Доктор Мамай еще жив? Его можно найти?

Тарг на мгновение задумался, поднял брови и скосил глаза, раздумывая над ответом, потом загибал пальцы, словно что-то подсчитывая.

— Имя кажется знакомым, — наконец сказал мальчик. — Но могу сказать точно: такого человека сейчас не существует. А может, и не было? — Тарг мечтательно коснулся носа. — Может, он еще только готовится родиться?

Талавир несколько секунд подождал продолжения, но его не было. Он надеялся на другой ответ. Белокун так неистово верил в то, что Мамай жив, что заразил этим даже Талавира. Кто отказался бы найти живого бога?

Человека, настолько могущественного, что ему удалось остановить войну и изменить целый полуостров. Если верить легендам, Мамай был смертоносным оружием и при этом только человеком. Даже он не смог пережить Вспышек.

— А Золотая Колыбель? Она тоже сгинула? — без особой надежды спросил

Талавир.

На этот раз мальчик проявил больше любопытства.

— О нет, ее невозможно уничтожить.

— Где ее найти? — вцепился в ответ Талавир. В конце концов зачем ему доктор, если можно найти его оружие.

Тарг дернулся в сторону женщины, словно взвешивая, стоит ли ответ на будущие проблемы. Талавир понял, что лучше адресовать вопрос о Золотой Колыбели к пленнице.

— Прошу, дай ей сказать.

Тарг поморщился, словно ожидал, что он передумает. Наконец кивнул. А когда поднял глаза, то его рот превратился в зашитую рану. Губы женщины в клетке освободились от пут, но глаза до сих пор оставались слепыми. Она разродилась лавиной проклятий. Талавир даже пожалел, что разрешил ей говорить. Женщина приказывала вернуть ее в Кара-Меркит, кричала, что ее обманули, кляла богов и

Талавира, но о Тарге ни разу не вспомнила.

— Ты меня использовал, грязный человечек. Я не должна встречаться с ним.

— Женщина говорила о мальчике так, будто его здесь не было. — Ты скоро умрешь, и твои кишки растянут Дештом, как вонючие водоросли, проглоченные и отторгнутые бакланом. Твое хилое тело не потянет веса наших душ. Бог, которому ты служишь, — ничтожество…

— Я уже не служу Поединку. Сконструированной мерзости нет места в его

Колес, — остановил ее Талавир и почувствовал, что эти слова принесли облегчение. — Я хочу отомстить ему и всем, кто со мной такое сделал. Для этого мне нужна

Золотая люлька. И ты мне поможешь.

— Что это?

— Потому что вы в моей голове, а я ваше единственное тело. Наше соседство тебе не нравится, так что придется договариваться, — хищно улыбнулся Талавир.

Женщина задумчиво облизала острые зубы и нехотя сказала:

— Надо идти к ведьме Албасты.

— Она знает, где Золотая Колыбель, а освободит ли вас от меня?

— И то, и другое! А может, и поцелует тебя до смерти, если ты ей понравишься, —

расхохоталась женщина. — Но из той задницы, где ты очутился, я тебя не выведу. Проси его. Когда Тарг снова смог говорить, оказалось, что он не слышал слов женщины.

Духи не только не могли говорить друг к другу, но даже слышать, хотя и знали, что находятся вместе в одном теле.

Талавир пересказал слова женщины мальчику.

— Она хочет, чтобы мы пошли в Албасту? — по детскому лицу пробежала тень, словно пытался вспомнить, где слышал это имя. — Разве мы еще у нее не были?

— Нет. — Талавир отрицательно покачал головой. — Но раз ты спросил, значит, мы до нее дойдем?

— Возможно. Я помню не только то, что было или будет, но и то, что могло произойти. А иногда мне кажется, что я не помню чего-нибудь очень важного. Почему я должен тебе помочь?

Вопрос вскочил врасплох.

— Ты сказал, что не злой, не такой, как представляют другие. Может быть, я смогу тебе помочь?

Мальчик мгновенно задумчиво кусал губы, точно как реальная пятилетка, затем его лицо просияло. Он сделал жест, чтобы Талавир наклонился, прижался пухлыми губами к его уху и прошептал свое желание.

Талавир отшатнулся. Он ожидал услышать что угодно, но не это. В глазах мальчика застыла мольба.

— Если смогу… — неуверенно произнес Талавир. Он не представлял, как удовлетворить просьбу Тарга, но и отказаться не мог.

— Этого хватит.

Глаза мальчика сверкнули. Талавир снова оказался в коридоре с бетонными стенами, словно он был в одном из переходов между бомбоубежищами под Ак-Шеих.

Сверху доносились выстрелы и голоса. Дьяволы его обманули и выбросили прямо в руки Старших Братьев. Кровь застучала в висках. Талавир побежал.

Израненная нога не болела, а к движениям добавились посторонние скрипы. Он стал тяжелее, словно на него надели тяжелые доспехи. Талавиру некогда было думать, что с ним произошло. Надо было бежать. Плетение коридоров вывело в узкую штольню. Высоко над головой светило солнце. Стены были гладкими, без лестницы или зацепок. Талавир выругался и уже думал возвращаться, когда сверху упала веревка и раздался женский шепот. На короткое мгновение ему показалось, что за ним пришла Ма.

— Эй, дульбер! Лезь, я держать. Не съем, не бойся. — из отверстия показалось распахнутое лицо Гули. Она усмехнулась. Звериные зубы блеснули.

Его отправили в Дешт с ложной задачей. Заставили узнать, что произошло с человеком, которого он сам когда-то убил. Белокун хотел, чтобы он нашел

Мамая, Сфена требовала информации о Золотой